Растущий экономический изоляционизм США перекликается с печальным историческим прецедентом, пишет Bloomberg.
Америка стоит перед повторением 1920-х годов. Учитывая, что они закончились катастрофой, над этой параллелью стоит задуматься.
1920-е годы были золотым веком для американского бизнеса. ВВП рос на 5% в год в реальном выражении с 1921 по 1929 год — один из лучших показателей для развитой страны за всю историю. Ford Motor Co. и General Motors Co. освоили методы массового производства. Обыденностью стала «электрическая прислуга» в виде стиральных машин и холодильников. 20 мая 1927 года Чарльз Линдберг совершил первый самостоятельный перелет через Атлантику; пять месяцев спустя Эл Джолсон произнес первые слова на премьере «Певца джаза», сигнализируя соответственно о наступлении эпохи массовых перелетов и массовых развлечений. Фондовый рынок рос как на дрожжах.
Америка могла бы использовать экономический динамизм, чтобы вытащить остальную часть Запада из экономического кризиса. Но после сверхидеалистической попытки сделать это при Вудро Вильсоне, она снова замкнулась в себе. Уоррен Хардинг отказался посылать официальных делегатов на различные глобальные банковские конференции, направленные на восстановление мировых финансов после потрясений Первой мировой войны. Америка захлопнула дверь перед иммигрантами в 1924 году ограничительным законодательством. Темпы прироста населения упали с 2,1% в период с 1870 по 1913 год до 0,6% в период с 1926 по 1945 год.
Десятилетие ознаменовалось двумя заградительными законами: Законом о чрезвычайных тарифах 1921 года и тарифом Смута-Хоули 1930 года. Просвещенное мнение осудило глупость этих мер — Уолтер Липпманн, выдающийся обозреватель и аналитик, назвал Смут-Хоули «жалким и вредным продуктом глупости и жадности». Но политики больше внимания уделяли отечественным лоббистам. Кальвин Кулидж похвалил тарифы за то, что они обеспечили «американский рынок для продукции американских рабочих» и позволили «нашим людям жить в соответствии с лучшими стандартами и получать более высокую компенсацию, чем любой другой человек, когда-либо в любом месте на земле». Герберт Гувер подписал закон Смута-Хоули шестью золотыми ручками.
Теперь экономика США снова оставляет остальной развитой мир далеко позади. В 2008 году экономика Евросоюза была больше, чем экономика США — 16 трлн долларов против 14,7 трлн долларов. В 2022 году экономика Америки была почти на треть больше, чем экономика ЕС плюс Британия, и на 50% больше, чем экономика ЕС без Великобритании. Американские фирмы доминируют в «новой экономике» так же полно, как и в эпоху джаза. Все семь крупнейших технологических компаний мира по рыночной капитализации — американские.
И экономика США снова сворачивается внутрь. Вместо того чтобы сопротивляться протекционистскому повороту Дональда Трампа, Джо Байден консолидирует и углубляет его. Администрация Байдена сохранила тарифы Трампа на китайские товары. Закон о снижении инфляции (IRA) предусматривает снижение налогов и субсидий на сумму 370 миллиардов долларов для стимулирования внутреннего производства полупроводников, электромобилей, аккумуляторов, ветряных электростанций, солнечных батарей и многого другого. Закон CHIPS выделяет более 50 миллиардов долларов на поддержку производства полупроводников в США.
«Сегодня вечером я также объявляю о новых стандартах, требующих, чтобы все строительные материалы, используемые в федеральных инфраструктурных проектах, производились в Америке», — заявил Байден в своем обращении к Конгрессу 7 февраля.
Байден напоминает Вудро Вильсона из-за поддержки Украины: США обеспечивают более половины военной и половину экономической помощи страны. Однако когда дело доходит до поддержки глобального экономического порядка, он больше в лагере Хардинга-Кулиджа-Гувера. Враждебность Америки к Всемирной торговой организации существует уже давно: Барак Обама заблокировал повторное назначение судей в Апелляционный орган, высший форум ВТО по разрешению споров, а Трамп фактически уничтожил его в 2019 году. Но Байден делает ВТО еще более недееспособной.
Джейк Салливан, советник по национальной безопасности, и Кэтрин Тай, торговый представитель США, хотят представить новый тест глобальной торговли: удобство для работников. По их мнению, ВТО перестанет судить обо всем по тому, способствует ли это экономической эффективности (которую они называют «гонкой на выживание»), а вместо этого будет судить обо всем на основе того, продвигает ли она более высокие стандарты прав рабочих и защиты окружающей среды («гонка за вершиной»).
Сторонники Байдена представляют это как благородную попытку отстаивать интересы рабочих, независимо от национальности, против бизнес-элиты, которая до сих пор использовала «порядок, основанный на правилах» в качестве предлога для размещения трудоемких видов деятельности там, где самая низкая заработная плата и самое слабое регулирование. Его критики отмечают, что это неотъемлемая часть протекционистской позиции.
Безусловно, подход Байдена получил громкую поддержку со стороны американских профсоюзных активистов, климатических активистов, лоббистов возобновляемых источников энергии и других различных групп внутри страны, а также столь же сильную оппозицию со стороны развивающегося мира. Кто бы ни был прав, Байден еще больше отодвигает ВТО на обочину, добавляя путаницу в отношении ее роли к ее прежним организационным проблемам.
Великие экономические державы мира все чаще проводят свою торговую политику вне рамок ВТО, иногда применяя старомодную политику «око за око». Алан Ум Вольф, бывший заместитель генерального директора ВТО, указывает, что США отложили дела с неблагоприятными исходами — в «международный ящик для носков» — путем «апелляции в пустоту» или подачи апелляции в апелляционную инстанцию, которого фактически нет.
ЕС отвечает на IRA Байдена планом на 270 миллиардов долларов по субсидированию зеленой промышленности. Китай использует новообретенную поддержку Америкой соображений, чувствительных к трудящимся, для поддержки собственного аргумента в пользу субсидирования привилегированных отраслей. Компании развивающихся стран приступают к новой волне индустриализации со сложными субсидиями, которые явно нарушают правила ВТО.
Порядок, основанный на правилах, уступает место закону джунглей.
США также сыграют разрушительную роль в другом международном соглашении, хотя и гораздо более новом, чем ВТО. В 2021 году более 135 юрисдикций, включая США, подписали пакет глобальной налоговой реформы, разработанный базирующейся в Париже Организацией экономического сотрудничества и развития. Цель реформы — уничтожить глобальные налоговые убежища и заставить глобальные компании, и н в последнюю очередь большинство американских технологических фирм, которые были особенно агрессивны в сокращении своих налоговых счетов, платить справедливую долю. Соглашения обязывает компании платить налог там, где они продают свои товары и услуги, а не там, где, по их заявлениям, находятся штаб-квартиры, и устанавливают минимальную ставку корпоративного налога в размере 15% для компаний с годовым доходом не менее 750 миллионов евро.
Но Палата представителей, в которой доминируют республиканцы, готова расторгнуть соглашение на том основании, что оно связано с двумя величайшими ужасами, известными человечеству: повышением налогов и иностранным контролем. Джейсон Смит, республиканец из штата Миссури, недавно взявший на себя управление комитетом Палаты представителей методам и средствам торговли методам и средствам торговли, предположил, что международная сделка выгодна только европейским политикам и интересам Китая. Адриан Смит из Небраски, главный республиканец в торговом подкомитете, говорит, что «это повышение налогов, которое подорвет конкурентоспособность Америки, передав новые полномочия по налогообложению американских компаний нашим экономическим конкурентам». Вдохновленный американцами отказ от соглашения, которое готовилось годами, еще больше оттолкнет европейцев, которые уже возмущены байденовским законодательством об IRA.
Возрождение этого мышления 1920-х годов вдвойне безответственно, как и слепота к урокам истории. Изоляционизм Америки, не в последнюю очередь ее «благоприятные для рабочих тарифы», помогли погрузить мир в катастрофу 1930-х годов, в то время как ее активная деятельность в мире после 1945 года привела к десятилетиям экономического роста. Послевоенная Америка поняла, что она может преследовать свои национальные интересы, только взаимодействуя с миром и связывая себя глобальными правилами. Сегодня США подрывает те самые институты, которые сама помогла основать.
Воскресшее мышление 1920-х годов также слепо к природе современной экономики. Америка гораздо сильнее переплетена с мировой экономикой, чем в 1920-е годы, когда она еще осваивала свой гигантский внутренний рынок. Он не может не страдать дома, если верховенство закона заменяется законом джунглей. Лучший шанс Америки на победу в холодной войне с Китаем — использовать союзы с остальным миром, наработанные десятилетиями. Тем не менее, она допустила ошибку, позволив этим союзам ускользнуть, когда Китай вышел из многовековой спячки.
Китай снижает барьеры для своей торговли с другими странами, сначала через ВРЭП (Всеобъемлющее региональное экономическое партнерство), а затем подавая заявку на присоединение к более амбициозному CPTPP (Всеобъемлющее и прогрессивное соглашение о Транстихоокеанском партнерстве). Он также вложил миллиарды в построение более тесных отношений с развивающимся миром в рамках своей инициативы «Один пояс, один путь». США, напротив, не смогли углубить отношения даже со своими общепризнанными друзьями.
Действительно, в своей речи на этой неделе, посвященной его экономической политике, Байден примечательным образом ни разу не упомянул тему торговли, не говоря уже о торговых соглашениях. Единственное существенное экономическое соглашение, предложенное США за последние два десятилетия, Транстихоокеанское партнерство, было отменено администрацией Трампа и отвергнуто администрацией Байдена. Самое поразительное в ответе на украинский конфликт было не то, что США возглавили западный альянс против России, а то, что так много стран развивающегося мира решили остаться неприсоединившимися.
И все же изоляционизм Америки широк и глубок. Прогрессивные демократы и республиканцы-популисты поют с одного и того же нотного листа, как и в эпоху джаза, когда Кулидж хвастался обеспечением «американского рынка для продуктов американских рабочих». Все это очень напоминает время вековой давности. Но прежде чем присоединиться к танцам, стоит сделать паузу, чтобы вспомнить, что было после вечеринки.
Перевод Станислава Прыгунова, специально для «БВ»